Перекрёстки судеб

Подробности

Категория: Дорогами Победы

Опубликовано 04.05.2020 18:00

Это страшное слово – война, его смысл и глубину можно понять только, оказавшись на войне или внутри неё. Внутри – значит в тылу. Война – это разрушение жизней, судеб, городов, всего мирного и естественного. Испытание для всех, начиная с малых детей и заканчивая стариками. Русский народ выдержал испытание Великой Отечественной войной, став народом – победителем и освободителем. Спустя 75 лет, мы до сих пор живём, по-жиная эту Славу и эту Победу. О судьбах своих родных рассказывает Л.И. Бычкова.

    Мой краткий рассказ будет о судьбе Бородкиных-Альбовых-Бычковых. Иван Фёдорович Бородкин был родом из деревни Фатьяново, а жену взял из Шепилова, которая была напротив. В 1935 году семья переехала в Сусанино на улицу Комсомольская, сюда они перевезли дом-пятистенок. Иван работал электриком, Валентина на льнозаводе. Первым родился сын Юрий, потом дочь Тамара и в 1940-м – Лора. Когда грянула война, Ивана Фёдоровича одним из первых забрали на фронт. После кратковременной подготовки в Песочном – сразу в пекло войны. И сразу тишина – Иван пропал с первых дней, не было ни одной весточки, мысленно семья уже считала его погибшим.
    С детьми сидела свекровь – Ольга Арсентьевна, а Валентина Петровна продолжала работать на льнозаводе, но такую ораву было не прокормить. В свободное от работы время, мать ходила по деревням, выменивая одежду, вещи, которые были в доме – на хлеб, зерно, картошку, обходила так всю округу. Не умерли от голода в войну ещё и потому, что сдавали квартирантам комнату, дом был большой.
     Самый страшный удар по семье случился в 1945 году – пришло известие о том, что Иван Фёдорович все пять лет был в плену, находился на острове, где немцы строили тоннель под Ла-Маншем. Когда американцы освободили военнопленных и перевезли их на континент, на русской границе на всех одели наручники и дали по 10 лет тюрьмы. Отбывал он свой срок в Воркуте на шахтах, потом на закрытом заводе под Челябинском.
     Семью объявили вне закона: ни в чём невиновные стали «же-ной врага народа» и «детьми врага народа». Валентина лишилась работы, как она выдержала ещё один, самый тяжёлый удар судьбы? После долгих мытарств женщину пожалел директор шапартели «Красный Октябрь» Волков, которого она всю свою жизнь потом вспоминала добрым словом, взял в цех и запретил всем говорить плохо о женщине.
     Бородкиным помогала Мария Фёдоровна Альбова – мать Валентины Петровны, которая жила в Москве, вскоре после войны она дала им денег на корову. Но денег не хватило, за Лысёнку мать отдала все подзоры, накидки, скатерти, салфетки, которые сама связала – она была рукодельница.
      Лора Ивановна Бычкова:
    – После войны голодали страшно, из детства помню только голод и холод. Дров не было, всё детство на печи и на полатях с керосиновой лампой. О хлебе только мечтали: хоть бы корочку, хоть бы сухарик! Выживали огородом, потом мама купила корову. А как ей работать? За коровой уход нужен, пришлось из шапартели маме уходить. Сначала работала уборщицей в здании МЦ «Юность», потом перешла в кинотеатр (старый, под горой): топила 7 печек, полы некрашеные были, керосиновые лампы страшно коптили. А чем топить? Дрова свалят непиленные – и делай с ними что хочешь. Мы все идём помогать – пилили дрова, таскали воду из колодца, расчищали снег, убирались в зале между сеансами. Зарплата была 22 рубля.
       Но была во всём этом и хорошая сторона – мы все фильмы смотрели бесплатно, по нескольку раз, выросли на этих чистых, душевных, наивных и патриотических картинах. Все песни знали наизусть.
     Тамару после 7 классов забрала в Москву баба Маня, она там закончила текстильный техникум. Юра нанимался в пастухи, потом пошёл в шапартель, всю свою жизнь отработал на фабрике головных уборов. Так получилось, что кроме моего отца, из родни не один мужчина не был на фронте. Все были шапочниками и у всех была бронь: по маминой линии Альбовы – Пётр Алексеевич и Сергей Петрович, а по папиной – мужья сестёр Бородкиных. Все жили в Москве, а корни были из сусанинского края. У деда, Петра Алексеевича, был дом под Москвой, а у дяди, Сергея Петровича, квартира в центре Москвы. Дядя Серёжа шил шапки для Кремля.
     Полегче нам стало жить, когда Юра ушёл в армию, а Тамара уехала в Москву. Ещё не рассказала, как мы маялись, чтобы прокормить корову. В колхозе давали на 10 накошенных копен – одну себе. Косили и из-под Межаково на себе таскали, собирали каждый клочок травы, покупали сено на сусанинском базаре. Ходили раздетые и разутые, хотя мама как могла, обшивала нас.
     Отец на севере завёл другую семью, на него надежды не было. Мы все выросли в труде, развлечений никаких не было, но детство всё равно было. На улице Комсомольской детей было много, мы все были дружные, друг за друга горой стояли.
Со временем я, Юра, Тамара завели свои семьи. Я работала в раймаге, когда впервые увидела своего отца Ивана Фёдоровича. Он дважды приезжал в Сусанино к моей маме, просился взять его обратно. Она долго думала, ей обидно было за потерянные годы, но всё-таки простила. И они вместе прожили ещё 25 лет – вот такая судьба!
     Мы все выросли, вышли в люди: Тамара вышла замуж за военного, они объездили весь Союз, жили в Германии, она была отличной портнихой. Сейчас Тамаре 84 года, живёт с дочерью Ириной в Нерехте. Наши сыновья с Владимиром Александровичем Бычковым – Андрей и Саша, Андрей с семьёй живёт под Питером в Сосновом Бору, почти все работают на атомной станции. Саша живёт со мной, в Сусанино. У меня две внучки, внук и три правнука.
     Наш отец умер в 74 года, мама, Валентина Петровна, не дожила до 95 лет четыре месяца, дождалась праправнуков! Вот такая жизнь, такие судьбы. Всего не расскажешь и не напишешь.
      Отец мужа, Александр Семёнович Бычков, работал до войны начальником Сусанинской почты, был призван сначала на Финскую войну, потом попал сразу на Великую Отечественную войну, погиб в 1943-м году.